Выстрел из вечности - Павел Шилов

В подвале больницы у неё был тайный уголок, где проводила операции по удалению у людей органов, за которые платили валютой. Спрос был большой. Главврач знал об этом, но не хотел вмешиваться в её дела, так как она платила ему очень хорошую мзду, и он молчал, да и боялся, ведь у неё была своя охрана, и свои люди. Правда, их было всего трое, но они были вооружены и в любую минуту могли применить оружье. Временами Вера и сама боялась их, но отступать было некуда. Ей хотелось денег и славы. Она хотела доказать своему первому мужчине, что она тоже чего-то стоит, что зря он так с ней поступил в то время. А он и сам не знал, почему так получилось, потому что был сильно пьян.

Времени было два часа ночи. Светила яркая луна, она как будто подмигивала Виктору и Игорю. Участковый взял с собой оружье. Чувствовалось, что дело может быть горячее. Они подошли к дому, где жила Вера, и увидели свет в её квартире. Вскоре он погас, и открылась входная дверь дома. Из подъезда вышла девочка лет двенадцати и женщина. Это была Вера Черёмушкина. Они подошли к машине, сели в неё и поехали.

– Лопухнулись мы с тобой, Игорь Иваныч. Наверное, Черёмушкина вместе с дочкой поехали в больницу, – вздохнул Жигулин, – надо бы их было преследовать на машине.

– Да уж, – только и мог сказать участковый.

Они заспешили в больницу, но больница была закрыта. Рядом стояла машина Веры Черёмушкиной. Кое-где горел свет. И тут из подвала они увидели тоненькую струйку света. Что происходило в подвале, они не знали, приложили ухо к стене, и тут до слуха участкового дошло по обрывкам слов, что там готовят очередную операцию. Потихонечку стали сверлить дырочку, из которой шёл свет. На их счастье цемент оказался непрочным и хорошо поддавался. Вскоре отверстие было такое, что удалось вставить маленькую камеру. Увидев свою раздетую дочь на операционном столе, Виктор чуть не решился дара речи. Рядом стоял второй стол, где лежала другая девочка.

– Ясно, – только и мог сказать участковый, – нам с тобой их не одолеть, они вооружены. Я вызываю помощь.

ОМОН подкатил быстро. Охранник, испугавшись за свою шкуру, тихо пустил их в помещение. Его прижали, и он сообщил код, как попасть в подвал.

Вера подключила аппараты и уже взяла в руки скальпель, чтобы начать операцию. Ей помогала медсестра. И тут ворвались ОМОНОВЦЫ. Рука со скальпелем зависла в воздухе. Вскоре инструмент выпал из руки. Очнувшись, она схватила большой клинок и с криком, мол, гадёныш раскрыл меня, я всё равно уничтожу твоё отродье. Выстрел, и рука хирурга вместе с ножом упала на тело девочки, но Лена не очнулась, так как была под наркозом.

После суда, в камере, Вере не долго пришлось жить. ЗЭЧКИ, узнав о её художествах на воле, накинули ей подушку на голову, когда она спала и отправили её в мир иной. Виктор Жигулин, сделав ДНК дочери Веры, узнав, что она его, взял девочку к себе. Он отвёз её в Израиль, где точно определили диагноз её болезни, и после интенсивной терапии девочка пошла на поправку. Когда её выписали, дочь, обнимая его, впервые произнесла заветное для неё слово папа.

– Мама, что же ты наделала? – вздохнула она, прижимаясь к отцу, узнав всю правду о её жизни, – разве так можно!..

Виктор Жигулин подумал, глядя на свою первую дочь: «Ошибка молодости». И ему почему-то стало грустно. В это время позвонила бабушка:

– Сынок, как там моя внучка?

– Нормально, – ответил он, – поправилась. У тебя теперь две внучки.

Тонкая душа

Дорога петляла между разрушенных домов. Кругом были сгоревшие танки, машины, трупы. Павел Денисов вёл машину третьим. Его мутило от всего увиденного. Уставшие руки плохо держали руль полуторки. Первый день на войне, и столько переживаний. Впереди он видел какую-то тень, и больше ничего. Он высунул голову из окна и тут услышал, как под колёсами что-то завизжало. Он остановил машину и вылез. Маленькая лохматая собачонка, волоча отдавленные задние лапы, смотрела на него глазами полными боли. Он взял её на руки, и по щекам его потекли обильные слёзы.

– Ну, чего ты остановился? – услышал он знакомый голос командира.

Павел молчал, и только тело его судорожно вздрагивало. Прибыл он в воинскую часть недавно, когда войска уже подходили к Германии. Худенький, маленький, ну не больше пятнадцати лет от роду можно ему было дать, и был он какой-то замкнутый и нелюдимый. Все в деревне его звали маменькиным сыночком. И рос он болезненным и хилым. Ещё в детстве врачи у него прослушивали шумы в сердце. В школе он ни в какие драки не встревал. Даже некоторые боевые девочки обижали его, но он всё терпел, и никому ни слова. Слёз у него никто не видел. Валяясь по больницам, он привык к одиночеству. Но вот и кончились школьные годы. Вся молодёжь из деревни разъехалась кто куда. А он остался в деревне и поступил на шофёрские курсы, хотя мать и отец были против, так как знали о его здоровье, но Павел оказался непреклонен. Он окончил курсы и приехал в свою деревню. И тут началась война. В райвоенкомате он доказывал, что его место там, на огневом рубеже, но военком был неумолим.

– Куда я тебя возьму больного, – кричал он, возмущаясь, – от здоровых отбоя нет.

Затаив обиду, Денисов уходил домой. Он водил полуторку по дорогам колхозных полей и всячески помогал всем женщинам, у кого в доме не было мужиков. А похоронки, одна за одной, стали посещать деревню. У Павла сжималось сердце от боли. Уже несколько одноклассников погибли, и их матери, почернев от горя, смотрели на него, как ему казалось, неприязненно. Отчего у парня шёл мороз по коже. Он окреп на свежем воздухе и рвался в бой с врагом, торпедируя райвоенкомат бумагами и своим посещением, но ответ военкома был тот же. И Павел, отчаявшись, написал в Москву. Ответ не задержал себя ждать. Ему было приказано явиться в указанное время в нужный район, где комплектовались новые батальоны шоферов для перевозки грузов армии. Мать собрала его в дорогу, а когда подошёл поезд, повисла у него на шее:

– Куда же ты, сынок, с таким здоровьем и такой нежной душой, ведь там льётся кровь, убивают, не выдержишь.

– Выдержу, – ответил тогда Павел, – другие выдерживают, выдержу и я. Родина в опасности!

В армии Васька Иволгин – весельчак и отменный гармонист сказал при встрече:

– Сынок, ты откуда такой появился?

Денисов посмотрел тогда на него исподлобья, но ничего не ответил. А кличка «сынок» так и осталась, прилипла к нему намертво. И вот сейчас он стоял и прижимал собачонку к своей впалой груди и не знал, что с ней делать.

Васька Иволгин выскочил из кабины и говорит:

– Там люди гибнут, им боеприпасы нужны, а тут детский сад за рулём машины сидит, защитничек – в душу мать.

И он презрительно сплюнул слюну через зубы. Командир хотел пристрелить бедную собачонку, но Денисов закричал и спрятал её себе под телогрейку.

Машины тронулись на запад. Солнце светило ярко. От земли шёл парок. Дорога раскисла, разбитая танками и тяжелыми машинами. А впереди шёл ожесточённый бой. Земля дрожала от тысяч разрывов. В небе появились наши самолёты и тяжело урча, устремились к месту сражении.

– Поднажмите, уже недалеко осталось до места, – высунувшись из кабины, кричал командир – лейтенант Нагибин.

Выжимать последнее чего уже в моторах машин не было очень трудно. Моторы и так надрывно ревели, но командир требовал невозможного. Отжимая педаль газа, Денисов одним глазом смотрел на собачонку, другим на дорогу. Казалось, человек разрывался, но это было не так. Он как-то сразу очнулся, и уже вёл машину более спокойно, чем раньше. Вот въехали в лощину. Дорога, петляя, повела на взгорок. Командир остановил машину около ручья, чтобы долить воды в радиатор. Он преградил путь колонне. Впереди виднелся первый город Германии, где уже прошли наши войска, а зарево пожарища ещё не потухло, и дым стлался в лощину едким удушливым облаком, потому что ветер гнал его сюда. Нагибин поперхнулся. Васька сплюнул слюну, но промолчал. Все двенадцать пар глаз устремились на Денисова, который бинтовал задние лапки у собаки.

– Дитё ещё, хотя ему уже двадцать лет, – сказал лейтенант и зычно крикнул: – по коням!

Первая машина командира медленно въехала в ручей и, разбрызгивая воду, пошла на взгорье. Мотор чихал, пыхтел и вдруг заглох. Опытных шоферов среди водителей не было. Иволгин, как обычно, сплюнул через зубы и полез в мотор. Лейтенант нервничал и смотрел на город злыми глазами, откуда шёл этот удушливый смрад. Васька хватался за ключи, но понять ничего не мог, ведь он совсем недавно научился водить машину. Прошло пять минут, десять, результатов не было. Шофера со всех машин собрались около Иволгина. Они давали советы, но мотор молчал. Павел Денисов сидел на сидении, держась за руль. Мотор работал на малых оборотах. Он смотрел на свою собаку и ласково гладил её по голове. Собака в знак благодарности лизала ему руки. Но вот его взгляд остановился на командирской машине. Он вылез и пошёл через ручей.